Различные бетонные сооружения. Два бетонных резервуара для питьевой воды объемом 500 куб.м. для водозаборной системы в п. Елизово, Петропавловск-Камчатский, 1973-1974 годы. В 1978 году возводили первые объекты из экологической серии в п. Эгвекинот на Чукотке - это железобетонная обваловка емкостей для хранения нефтепродуктов на тамошней нефтебазе, этакая бетонная стена высотой два метра вокруг емкостей замоноличена вместе с полом. Это была первая шабашка на Чукотке. Прораб – Веретельников Анатолий Евгеньевич. Через несколько лет он уехал и поселился под Звенигородом. Тысячи квадратных метров дорог, площадей, отмосток, тротуаров, бетонных полов и т.д. и т.п. Заключительным этапом в строительстве всегда были работы по благоустройству. Это приведение в порядок территории вокруг стройки. 90% работ благоустройства связано с бетонными работами, установкой бордюров. Наша бригада специализировалась на благоустройстве. В набор работ по благоустройству входили посадка кустов и деревьев, укладка дерна, установка всяких там качелей, скамеечек, грибков, песочниц, покраска и пр.

Приготовление бетона работа не для слабонервных. Например, за смену на скрубере в селе Амгуэма в 90 км. севернее Эгвекинота приходилось делать 50-60 кубов бетона, при этом щебень и цемент подавали вручную. Представьте 200-300 мешков цемента по 50 кг. за смену. И так ежедневно. Асами на приготовлении бетона были: Чернышков, Коврига, Тертышный, Аракелян, Петухов, да все, кому приходилось это делать. Последние годы, когда выросло мастерство, доверялось делать нам и ювелирную бетонную работу. Я имею в виду ростверк. Ростверк это поясной железобетонный фундамент возведенный на свайном поле. В условиях вечной мерзлоты, в тундре, фундамент возводился на сваях. Сначала забивали сваи, делали свайное поле, а потом на оголовках свай делали опалубку, ставили в нее арматуру и заливали все бетоном. Работа сложная и ответственная. На ростверк затем монтировались стены жилых домов.

Наверно в 1981 или в 1982 г. мы взяли подряд на строительство цоколя под жилой барак на руднике Светлый, что в 30-40 км. к северу от п. Иультин на Чукотке. Чтобы понять, где это, скажу так. Если подняться на сопку рудника и посмотреть на Север, то в ясную погоду видно Восточно-Чукотское море. Ребятам, попавшим туда, стройка, я думаю, запомнится на всю жизнь. Кто там был? Чернышков, Раев, Орлов, Стяжкин, Ким... Прошло много лет но и сейчас я преклоняюсь перед этими ребятами, т.к. и работа была очень тяжелая и условия были непростые. Лето, а снег падал регулярно. И все на горбу и на своем пупе. Но цоколь сделали. Тогда была и моя промашка, мы просто не подрасчитали, хотели сделать весь барак, да не хватило времени.

С Иультином связана и еще одна школа жизни. Наш тогдашний прораб Тогузаев И.П. со свойственной ему прозорливостью и умением видеть перспективу, отправил часть нашей бригады на отделку многоквартирного жилого дома. Это значит, штукатурить, шпаклевать, красить, белить, клеить обои, класть плитку. При том, что из нас мало кто, не то что умел, но и знал то об этих работах понаслышке. Ничего..., научились, зато потом с какой гордостью после возвращения в Амгуэму они говорили об этом и демонстрировали нам свои новые возможности уже на Амгуэмском доме. Кто был там ? Боцман, Николай Васильевич, Сидоренко, Чернышков, Тертышный, Штейман...В Амгуэме же мы осваивали премудрости устройства деревянных полов и установки столярных приборов. Стеклили окна по правилам СНиП. Вообще, должен сказать, не зря это я про СНиП. Это Строительные нормы и правила. А начало нашей шабашной деятельности совпало с Пятилеткой эффективности и качества при Л.И. Брежневе. Поэтому ни о какой халтуре не могло быть и речи, все следили за качеством. Старые строители учили нас молодых необстрелянных: делай хорошо, а плохо получится.

Помнится такой эпизод. Мы ехали в машине с Тогузаевым. За рулем был Аркадий Соловьев, наш большой друг, давно покойный. В районе магазина "Улыбка" видим идет человек и тащит на спине сетку от кровати. Аркашка и говорит: "спорю, что это шабашник". Подъезжаем ближе и правда, шабашник. Да еще наш - Олег Коврига. Оказывается, для штукатурки, которую делали на аптеке на Втором километре, нужно сеять песок для раствора. Ждать или искать машину, нет времени. Вот и пошел Олег на пивзавод за кроватью, и попер ее на себе. Кому придет в голову из постоянных работников тащить на горбу сетку за два километра. Только шабашнику. Другой лучше будет ждать неделю, а с места не тронется. В Этом примере, как в капле воды отражается отношение шабашника к работе. Конечно и Олег. Таких один на тысячу.

Когда мы ехали в первый раз на Чукотку, совместно выработали такую установку. Дорогу оплачивают туда и обратно почти полностью. Все остальное зависит от нас, нашего умения. Сколько заработаем все наше. Когда в последствии в бригаду приходил новый кандидат, я до всех, во-первых доводил наш принцип, во-вторых старался доказать, что только так и надо. Опыт показал правоту такого подхода. И когда человек ехал второй раз, для него заработок отходил как бы на второй план, а главными становились другие причины. И может быть у каждого свои. А кому не нравилось что-то в нашей конституции, что ж, вольному воля. У каждого может быть своя точка зрения.

Билет стоил 203 рубля. Эти деньги каждый должен был найти. Далее, от отлета до окончания шабашки мы переходили на "казенное" обеспечение. В конце сезона, по возвращении в Москву, мы отсылали билеты в ССК-3, в ответ приходил денежный перевод на сумму 173 рубля (для москвичей). Дорогу туда возмещали в таком же объеме. По приезде в Эгвекинот, мы оформлялись на временную работу в ССК-3, получали спецодежду, проходили инструктаж по ТБ и брали небольшой аванс на пропитание. А возвращенные деньги за дорогу каждый использовал по своему усмотрению. Мы долго бились с конторой за стопроцентное возмещение дорожных расходов. Но в бухгалтерии ссылаясь на инструкцию, в соответствии с которой, дорогу возмещали из расчета: до Хабаровска на поезде, от Хабаровска на самолете. Не добились.

Какие же факторы влияли на тогдашний размер заработка. Ориентиры таковы. Среди шабашников общепринято было считать, что трудодень должен быть около тридцати рублей в день чистыми, т.е. не считая расходов на дорогу, питание, проживание. Поскольку у всех шабашников труд был артельным, все заработанные деньги складывали и по окончании сезона делили. Принципы в разных бригадах были разные. Но сводилось все к коэффициенту. Командир или бригадир получал самый высокий коэффициент, звеньевые пониже и т.д., в зависимости от количества уровней управления в бригаде, отряде. У старшего коэффициент был от 1,7 до 2,5. у среднего звена от 1,3 до 1,5 и выше, у кадровых рабочих коэффициент, как правило, был повыше. С учетом коэффициентов все трудодни складывались и фонд зарплаты делился на сумму трудодней, вычислялось среднее значение, которое и умножалось на количество трудодней с учетом коэффициента. Позже у постоянных рабочих в строительстве был введен КТУ (коэффициент трудового участия) – аналог шабашного. Но там его расставлял совет бригады или прораб, да еще учитывался разряд рабочего.

По поводу болезней хочу остановиться поподробней. Удивительное дело. В каких условиях приходилось работать, в каких условиях жить? Но ни простуды ни других болезней. Один сезон в Амгуэме мы крутили пасынки к столбам для высоковольтной линии для кораля на 94 километре. Нужно было делать сто или сто пятьдесят опор. Работа нормальная, только погода была, вспоминать не хочется. Снег вперемешку с дождем и ветром. А на нас только телогрейки. Мерзли и мокли, но хоть бы кто чихнул. Тот же эффект с ребятами на Светлом. Видимо была очень высокая мобилизация организма, так, что никакая зараза не приставала. Во время одного сезона на Камчатке в нашей бригаде был даже врач, по совместительству. Но он весь сезон был без работы, не считая мелких ссадин и ушибов.

Возвращаюсь к заработкам. В среднем за все сезоны мы не достигли заветного рубежа в тридцать рублей. У нас в зависимости от сезона трудодень стоил примерно от 22 до 36 рублей.

Была и еще одна сторона шабашки, не то чтобы криминальная, но несколько подозрительная с точки зрения законности. На шабашку человек мог поехать только в отпуск. При этом длительность отпуска колебалась от 15 до 36 (редко до 48) рабочих дней. 36 дней имели кандидаты наук, а 48 доктора. Для последних двух категорий отпуска практически хватало. 36 рабочих дней плюс шесть выходных получается 42, этого вполне хватало на 38-40 трудодней, учитывая дорогу и один, два выходных на шабашке. Докторов я не встречал, но, говорят, было. Ехать же надо было не менее, чем на полтора месяца. Почему? Ну, во-первых, чем дольше шабашка, тем вероятнее достижение высокого заработка, по крайней мере для стройки. Во-вторых на Чукотку вызывали при условии продолжительности работ не менее двух месяцев. Поэтому одним из главных критериев, когда принимали в бригаду, была возможность ехать на полтора, как минимум, месяца.

В результате подобной химии в свое время пострадал Андрианов. Он занозил или порезал палец, тот распух и Леха специально не шел к врачу, уповая на то, что под этот палец получит в Эгвекинотской больнице бюллетень. Дело зашло так далеко, что Андрианов практически лишился пальца. Делали операцию, резали сухожилье. В итоге контрактура, палец он долечивал уже в Москве. А там ходил с гипсом на пальце, за что и получил кличку "одноствольный". Весело начавшаяся история закончилась печально.

Редко бывало и так, что про быт не надо было думать, все давал работодатель. Так было на шабашке на МТБ, командовал Володя Литвин, маевец. Жили, кто хотел, конечно, в общежитии в Москве, возле метро Щукинская, в трехкомнатной квартире, по два человека в комнате. Питались в столовой МТБ по совминовскому разряду. Как сейчас помню, есть мы ходили, обычно, после того, как поест основной контингент, и нам почему то всегда оставался на второе отварной язык. Тогда я так наелся языков, что и сейчас не очень хочется. Питались там три раза, возили на работу на шикарном автобусе.

Но это было исключение. И как правило, налаживать весь быт приходилось самим. На одной из шабашек в Подмосковье мы что-то строили в подсобном хозяйстве санатория Дорохово. Наш старшой (Саакян П.) договорился с директором санаторной столовой и мы ели, то что оставалось на кухне от отдыхающих. Жили тогда, как водится, в Красном уголке в обществе с портретами членов Политбюро. Было и такое.

Первый сезон жили в строящемся тогда общежитии Морского порта. На четвертом этаже отделали для нас отсек, подключили воду и канализацию, поставили "козла" для обогрева и сушки. Один сезон жили в Красном уголке в конторе. Потом Красный уголок перевели в гараж и наверно два сезона мы жили там. В Амгуэме жили в общежитии ССК-3, это было наше любимое место, туда приезжали как домой. На Светлом ребята жили в общежитии Иультинского ГОКа (горно-обогатителный комбинат), когда я к ним приезжал, они меня кормили в шахтерской столовой, всегда жареная картошка. Кто бывал на Севере, тот знает что значит свежая картошка. Поскольку нам всегда приходилось работать в разных местах, и жили, и питались по разному.

Но всегда старались придерживаться заведенного порядка. Во первых у нас, как на флоте, был боцман. Кто был боцман, все знают. Боцман ведал хозяйством. Средства на прожитье выделял ему бригадир. На складе или у коменданта мы получали матрасы, одеяла и подушки, постельные принадлежности, ложки, вилки и прочую хозяйственную утварь, затем боцман всех ставил на довольствие. Выделял место для спанья, ложку, вилку, миску, место за столом. По возможности мы устраивали столовую, т.е. место где ели, отдельно от спальни. Боцман составлял очередность дневалить и следил за этим строго. На стене всегда висел график дежурства в виде шахматной таблички. Мня, как начальника, иногда исключали. В обязанности дневального-дежурного входило следить за чистотой, закупать продукты, иногда боцман делал это сам, готовить еду. В целях экономии времени, если было возможно, питались в общепите. Но часто, когда, например, столовая не работала, а в вечернее время всегда, дежурный должен был готовить еду. Без отрыва от производства.

В первые годы, режим работы был такой. Рабочий день 12-13 часов с перерывом на обед. Иногда часов шесть делали небольшой перекус. Выходные были - один в две недели. Последние годы старались делать выходной каждую неделю. Это все было не жестко и зависело от производства. Помнится, год, когда была поставлена задача, подготовит под сдачу подвал в 48 квартирном доме. Тогда был аврал и мы в конце вынуждены были отработать более суток без перерыва. Мне было очень тяжко, молодые перенесли это легче. Поэтому режим быта определялся регламентом производства. Помнится третий сезон вообще проваляли дурака. Иногда и в рабочий день не работали. Но после третьего - четвертого сезона пришли к выводу, что отдыхать надо каждую неделю. Наверно улучшилось планирование работ.

На Камчатке водозабор строили на реке Авача. Большая, быстрая и холодная. Умыться можно, помыться с трудом. На Камчатке же, в командировке в тайге стояли на речке Вахтонка, маленькая, но тоже холодная. Анисимов Валерий Петрович, наш старший - очень обстоятельный мужик (был в то время нач. лаб. в МАИ), устраивал баню так. Вокруг была очень высокая трава, похожая на Иван-чай. Он вытоптал в траве пятачок, нагрел в ведрах воды на костре, и на пятачке устраивал нам баню. Жили мы там в большой палатке и было не холодно, хотя по утрам вода в ведре замерзала. Петрович научил меня не теряться в любой ситуации. Например, нам привозили на лошади молоко во фляге. Сколько бы мы не старались, выпить его не могли. Чтобы не выбрасывать, Петрович научил нас делать творог. И когда привозили молоко еще, он делал сливки и творог мы ели со сметаной. Тем паче обнаружилось, что у некоторых от молока сильнейшее расстройство.

Если же с горячей водой помыться не удавалось, мылись в Амгуэме. Как? Да просто, намыливаешься на берегу, затем прыгаешь в речку, пока долетаешь до воды, в воздухе разворачиваешься, чтобы моментально вылететь обратно. Температура воды не более 5-6 градусов. До Амгуэмы надо было метров 200-300 идти и как бы разгорячены не были, большинство за это время теряло желание купаться. Валентин Цой, однако, всех заставлял лезть в воду и сам делал это первым. Впечатление от такого купания передать нельзя. Ужас от холода тут же сменялся восторгом, поскольку, вылетев из воды, испытываешь такое облегчение, что гогот и рычание вырываются из глотки сами собой, тело, мгновенно ошпаренное ледяной водой, становится красным, как от кипятка, да если после этого дают сто грамм выпивки, большего блаженства трудно придумать.

После бани или другой помывки, а это случалось, как правило, в субботу, дневальный готовил ужин, в меню которого боцман вводил какое-нибудь необычное, то что можно было купить, блюдо. Либо с/к колбаски, либо консервы, которые мы ежедневно не ели. Еще боцман, к этому дню покупал водку. Впоследствии потребление водки раз в неделю стало как бы ритуалом. И мы старались его придерживаться, даже те, кто был вдалеке от основного коллектива. Были времена, когда водку было купить не очень просто, талоны, какие то списки и т.д. Так что боцману порой приходилось не легко. В Амгуэме всегда было ограничение на спиртное. Обычная норма - бутылка на троих. Эту норму по известной аналогии прозвали "наркомовские". Такая доза давала известное расслабление, отпускала нервы. На шабашке как правило конфликтов не было, но коллектив есть коллектив и всякое бывало.

Сидеть и выпивать в компании настоящих мужиков, что может быть лучше. Наша компания тоже состояла из мужиков и когда доза была умеренная, смотреть на них всех и общаться с ними было одно удовольствие.

Случалось что доза была больше и намного. Как правило из этого ничего хорошего не получалось. Однажды, мы отмечали возвращение части команды из Иультина. Была большая радость, ребята освоили основные приемы отделки, не виделись недели три, поэтому приезд решили отметить. Никто питье не ограничивал. Однако на следующий день я вынужден был прекратить работы раньше. Так как сильно чувствовалось, что ребята с будуна и я боялся, чтобы, не дай бог, что-нибудь не произошло.

Опять же после пьянки, Ара не то чтобы украл, мысли такой не было, взял из стоявшей у конторы машины магнитофон. Ночью, нагулявшись принес его домой. А утром пришла милиция. С трудом мне удалось дело замять. Как мне кажется и сейчас, подбил Ару на это дело Кравцов. Но это все быльем поросло. Ара сейчас солидный мужик, с большим животом, но по прежнему веселый и неунывающий.

Вообще то, с травмами бог нас миловал. Про часть я уже упоминал. Да еще Палыч в Иультине чуть не попал под падающий постамент для плит, если бы это случилось, было бы худо. Я не был свидетель, рассказывали ребята.

На Камчатке же был случай более неприятный. В отряде был Окорочков, человек пожилой, специальность - прораб. Так в одной поездке ему раздробило большие пальцы на ногах. В следующий сезон он едва не попал под падающую бадью с бетоном. Я всегда просил ребят быть предельно осторожными. Бог снизошел до моих просьб.

Когда мы шабашили на Первом, где то в начале августа начиналось две лихорадки. Одна ежегодная, связанная с ходом лососевых, вторая грибная - раз в два , три года. Обычно с Тогузаевым мне удавалось порыбачить и тогда в нашем меню появлялись блюда из свежей горбуши.

Приведу несколько рецептов.

Уха по Чукотски Берешь 30 или 40 голов только что выловленной горбуши. Хорошо промываешь их, освобождаешь от жабер. Делишь головы на две части, в два ведра. Заливаешь головы водой из Амгуэмы или из ручья и ставишь на огонь. Одновременно ищешь, что еще можно положить в уху. Не помешают свежий лук, лавровый лист, соль, перец, немного картошечки, какой-нибудь крупы. Когда сварится можно есть, предварительно выпив грамм пятьдесят.

Шутка, конечно. Но именно так было каждый сезон. Потом это была моя святая обязанность – добывать рыбу. Хотя, следует отметить, с рыбой на Чукотке было просто, всегда можно было на рыбацком причале либо так, либо купить горбушу. В Анадыре всегда покупали кету.

Жареные потроха по Ковригински Берешь печень и молоки от 30 или 40 штук только что выловленной горбуши. На раскаленную сковородку наливаешь побольше масла, лучше не машинного, когда масло разогреется и опущенный в него палец заскворчит, на сковородку кладешь потроха, посолив и поперчив. Когда поджарится можно есть, предварительно выпив стограммовку.

В Амгуэме в нашем рационе были сугубо Чукотские продукты: оленина, речная рыба чир, сырокопченая колбаса привезенная местным торгом из Ленинграда. Интересно, что воздух в тундре очень стерильный. Однажды за окном висело оленье мясо, недели две. Оно только потемнело, но не испортилось, хотя за окном было градусов 15, естественно тепла.

Печень по Сысоевски Берешь печень только что освежеванного Чукотского оленя. Разрезаешь на кусочки и окунаешь в жидкое тесто. Масло должно быть разогрето на сковороде, как в предыдущем рецепте. Кусочки кладешь на несколько минут на сковороду, когда подрумянится, можно есть, предварительно выпив сто пятьдесят грамм.

Можно привести еще очень много рецептов с использованием тамошних продуктов. Тушенка, завтрак туриста - мясной и рыбный, лососина в собственном соку. Еще грибы. В первый сезон в выходной мы поехали в тундру за грибами. Это было наше первое знакомство с тундрой. Первые впечатления: море грибов и мирриады комаров. Грибы там удивительные. В основном подберезовики и подосиновики, по тамошнему - тундровые и красные. Они как материковские только приземистые и не бывают червивые. Но грибов бывает так много, что местами все красно. Так, правда, бывает не каждый год.

Важное место в нашем рационе занимало чаепитие, это была, конечно, не японская процедура. На Чукотке в те годы продавалось много и разного чая. Вечером, сидя в своей столовой, приятно потягивать свежезаваренный чай, неспешно обсуждая проблемы и новости. Первые годы мы возили с собой чашки или кружки. Потом престали это делать, покупали венгерский конфитюр и банки, быстро освобождающиеся, использовали как кружки. Вместительно и практично. Любили вишневый. Правда, однажды банка лопнула и крутой кипяток вылился Цою Валентину на ноги. Следы наверно и сейчас есть. Чай хорошо было пить с гренками.

Гренки по амгуэмски (а'ля Тертышный) Берешь амгуэмский белый хлеб кирпичем, лучше черствый, нарезаешь на куски толщиной примерно 10 мм. На плите должна стоять сковорода, и побольше, с маслом, подготовленным, как в предыдущих рецептах. Куски хлеба, лучше, если они нарезаны, так, что имеют удлиненную форму, поджарить до появления румяной корочки с двух сторон. Затем каждый кусок натереть, предварительно очищенным зубчиком чеснока. После этого можно есть, налив в кружку крепко заваренного китайского чаю с сахаром.

Чеснок на Чукотке - это экзотика. Это как золотой песок, как драгоценный камень, для хозяйки - чеснок лучший подарок. Поэтому знатоки Чукотки могут заподозрить меня в неискренности, в надуманности рецепта. Дескать, откуда взять на Чукотке чеснок. Каждому, кто так про меня подумал, я готов бросить вызов и в честной борьбе доказать, что быстрее меня никто не съест головку свежего, как утренний сад, ароматного, как духи лучших французских мастеров, полезного, как бальзам Биттнера, вкуснейшего, как для хохла сало, ростовского чеснока. В оправдание моих слов, все подтвердят, что в нашей бригаде с первого дня было заведено так. Каждый, кто ехал на шабашку, должен был брать о б я з а т е л ь н о два кг. апельсинов, два кг. лука, один кг. чеснока. Апельсины мы везли в подарок женщинам из конторы и друзьям. Чеснок и лук ели сами, в том числе и с гренками. Когда уезжали, то оставалось немного чеснока и лука. Это был лучший подарок аборигенам. Еще обязательно мы везли с собой спирт. Так по крайней мере было до одного случая. Год не помню, но это было, когда в бригаде было 24 человека и мы работали в Амгуэме и Иультине. Все, кто был связан с химией и мог взять с собой спирт, в течение года делали заначку и к сезону мы набирали в общей сложности литров 10-12 чистейшего как слеза 96-процентного. После того, что с нами случилось из наших глаз лился, если не спирт, то уж точно слезы и не менее чистые и прозрачные. Когда мы проходили контроль при посадке на борт на Залив Креста, рыжий, усатый и мордастый старшина милиции заглянул в рюкзак к Никифорову или Павлову, основную долю везли они. Обнаружив емкости со спиртом, мент - сука, конечно отнял живительную влагу, чтоб он ему колом встал поперек горла, и после этого проверил все рюкзаки у нашей бригады. Кто проходил контроль после, раздал или вылил этот эликсир жизни. Там мы лишились, наверное, литров 8-10 спирта. Я проходил регистрацию первым, поэтому провез свой килограмм. И еще кто то проскользнул. Что такое 10 литров в те годы, когда за каждую бутылку водки надо было бороться? Водку везли тоже, обязательная норма - две бутылки. Но это было не для нас, а для подарков.

Следующий год я смог выехать немного позже основного состава. Ни про какой спирт тогда уже не думали, каждый вез свои две бутылки и к моему приезду, наметился острый дефицит горячительного питья. Ребята встретили меня с большой радостью, жили тогда на Первом в комнате ТБ – в гараже. Вечером был праздничный ужин и какова же была радость, когда я поставил на стол две железные литровые банки с ананасовым соком, в которых оказался спирт. А секрет был очень прост. Когда я собирался на шабашку, мысль о том, как провезти спирт, не давала мне покоя. Тогда я купил две железные банки с ананасовым соком, сок благополучно выпила маленькая тогда дочка. Сок я выливал из аккуратно проделанных разрезов на боковой поверхности. Бумажная этикетка к тому времени отмокла в ванне и сушилась в расправленном виде. Оставалось залить аккуратно спирт, залудить швы и наклеить этикетку. Сок я нарочито вез в авоське, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Мое ноу-хау.

"К Оглавлению"
"Продолжить"