Почему шабашники, да еще и непрофессиональные? Да потому, что состав в основном складывался из не строителей. Были, конечно, и строители, да еще какие. Но основа была любительская, дилетантская. Как говорит наш большой друг и коллега Тогузаев Игорь (о нем ниже будет много сказано), есть шабашники непрофессионалы и профессионалы. И сейчас (вставка 2003 года) он возглавляет бригаду профессиональных шабашников на … Мадагаскаре.

Мне кажется, подобной жизнью жили в те годы сотни тысяч человек, если не миллионы и такая масштабная сторона бытия советского человека должна была бы найти отражение в литературных писаниях. Я все ждал, что появится этакий Куваев из шабашников и в такой же изящной и завлекательной манере разрисует нас как героев восьмого или девятого континентов, прольет елей на душу. Тема-то весьма придостойная. Ан нет, не появился и, скорее всего не появится, не те времена. Сейчас другие ориентиры в жизни, поменялись и ценности. Но те мужики, кто мог, стирая в кровь ладони, работать сутками, кто мог работать два месяца с одним или двумя выходными, с рабочим днем в тринадцать-четырнадцать часов, кто думал сначала о том, как не подвести друга, как принять на себя часть непосильной ноши, а уж потом про еду, деньги и прочее. Эти мужики все (многотысячно) живы! И они заслуживают того, чтобы о них и их деле осталась память не только в их снах с годами все более призрачных, словно задернутых паутиной, через которую едва проглядывает та далекая полная сил и молодости шабашка, в снах, видение которых уйдет, когда уйдет и это поколение. Нет такого писателя, значит - по шабашному. Берем и делаем сами. Не привыкать осваивать очередную специальность, хоть и не строительную.

Например, в интернете под шабашкой имеют в виду заработок в сети, совмещенный или нет с основной деятельностью.

Чтобы закрыть тему дефиниций, сошлемся на главных толкователей значений русских слов. Что говорит В.И. Даль?

ССО (Студенческий Строительный Отряд)- аббревиатура памятная всем. Мой старший брат Володя - ветеран студенческого строительного движения. Работал на всех уровнях от рядового бойца до областного руководителя движения. Он то и пристроил меня в один из шабашных отрядов, который возглавлял В. Дзугаев. Там я и познал вирус шабашничества, поразивший меня на 15 сезонов (1973-1987гг).

Одновременно развивалось традиционное направление, охватывающее людей, занимающихся, так сказать, отхожим промыслом. В этом преуспели отряды армянских и украинских строителей, действовавших более капитально. Там собирались, как правило, профессионалы и выезжали на сезон - с мая по октябрь. В данном повествовании я не буду касаться этих шабашников, так как знаю о них недостаточно, чтобы брать на себя их описание, хотя во многом идеи, как мне кажется совпадают.

Если же говорить о более глубинных причинах существования шабашничества, то несмотря на то, что официоз не приветствовал шабашку, как таковую, хозяйственникам это было очень даже выгодно. Тогда, практически везде, существовал дефицит рабочей силы. Оправдан он был или нет, не наше дело. Вспомните Москву послевоенных, вплоть до конца 80-х годов. У всех проходных московских предприятий стоял стенд – требуются. Что же говорить про руководителей предприятий отдаленных районов, особенно строителей. Летнее время для строительства золотое, упустишь, зимой не наверстаешь. А еще и постоянные работники стремились летом уехать в отпуск, пусть раз в три года, но все равно четверть состава выбывало на несколько месяцев. Поэтому шабашников зазывали, заманивали, ну в крайнем случае очень ждали строительные организации Севера, Сибири, Дальнего Востока, Чукотки, Камчатки.

Бригада или команда, кому как нравиться, как правило, формировалась по принципу принадлежности к какой либо общине, либо коллективу. Что это значит? В каком-то сообществе людей появлялся человек, либо очень материально озабоченный, либо увлеченный дальними странствиями и приключениями, а чаще имело место и то и другое. Он - то и пытался организовать бригаду и всю шабашку. Какое у нас в те времена могло быть сообщество? Это либо коллеги по работе, либо студенты однокурсники, еще родственники.

Основу нашей бригады первого созыва составила группа единомышленников - любителей банного развлеченья. Не просто парильщиков. Тогдашнее времяпровождение в бане далеко не замыкалось только на мытье и парной. Это был своего рода мужской клуб. Я помню себя в числе завсегдатаев Сандуновских бань, когда нередко по пятницам я проводил в бане весь день. Что можно было там делать так долго? А все что заблагорассудится. Париться, мыться, пить, есть, спать, играть в различные "тихие" игры: домино, карты и шахматы; еще бы, ведь в Сандуны в свое время ходил великий гроссмейстер Борис Спасский, разумеется не играть в шахматы. В баню шли обсуждать деловые и неделовые вопросы, говорить про футбол, работу, женщин и еще про черт знает что. Я помню соревнования по перетягиванию на пальцах, по отжиманию от пола, по прыжкам в высоту через скамьи с высокими спинками. А сколько выпивали и съедали. Рядом тогдашний "Узбекистан", ели и плов и шашлык и лагман и самсу и чебуреки... В баню приходили поделится радостью и горем, спортсмены залечивали раны, пьяницы всегда находили там выпивку, а бомжи (тогда их звали бичи) ночлег и кров. Эх, славное было времечко, и про тогдашнюю баню можно писать отдельную книгу. Не такую, какие пишут псевдоспециалисты по парной, путем не очень представляющие что же такое парилка. А про ту баню, изнутри, со своими обычаями и привычками, про людей знаменитых и великих, пораженных банным вирусом. Написать так, как написал Гиляровский о Москве.

Это было небольшое лирическое отступление. Тем более, что и баня, как и шабашка (см. преамбулу модератора), кажись, тоже примета уходящего времени.

Так вот, первая наша команда была составлена из отдельных представителей банного времяпровождения того периода, а именно, из тех кто ходил в Сандуны за 20 коп. по пятницам на первый пар. Несведущему расшифровываю. Сандуны за 20 коп. - это самая простая мужская баня во всем комплексе Сандуновских бань, но в те годы, самая простая, означала и самая демократичная. Там собирались истинные любители и знатоки банного дела, этакие банные маэстро. Такую банную школу прошел и я. Любители баньки, как правило, ходят в баню строго в определенный день недели и в определенное время. Задержишься на час - другой, глядишь, и люди не те и пар не тот, а через неделю получишь еще и выговор, что не пришел в положенный день. И если на первый пар, то это как минимум на полчаса раньше открытия, занять очередь, чтобы войти одним из первых, затем помыть, почистить парную, и поддать как следует с каким либо снадобьем. Сейчас осталась только ностальгия по тем временам, таких бань нет и в помине, во всяком случае для меня и моих друзей. И дело не только в цене. Бань стало много меньше, вместе с ними ушел и неповторимый банный дух и атмосфера.

Составы бригад формировались, на первый взгляд, бессистемно, у нас не было отделов кадров и специалистов по подбору состава. Примерно так было и в других бригадах. В основу формирования нашей бригады был положен принцип не просто рекомендаций, но персональной ответственности. Если кого-то рекомендуешь в бригаду, то брали при условии, что рекомендующий сам едет, и несет ответственность за своего подопечного. Действовало безотказно. Практически ни одного промаха.

Все промахи были по моей вине. Сейчас не помню, по чьему наущению я взяли в бригаду Свиридова, натерпелись мы с ним. Затем Боря Самосудов. Человек безвредный и в общем-то ничего. Но не для шабашки. Его очень просила меня взять на заработки его жена, мы работали в одном институте. Не хватило у меня силы воли отказать. Еще Антонов Игорь, шабашник был еще тот.

Тогда я понял, что указы давать легко, выполнять сложно. К слову сказать, промахи исправлялись довольно быстро и в следующий состав такой человек не попадал. Вспоминаю кто и как пришел в нашу бригаду. Раев Сергей Савельевич. Ас кирпичной кладки. За смену (часов 12-13) укладывал 12 куб. метров кирпичной кладки. Фантастический результат. Два подсобника, один на растворе, другой подавал кирпичи, к концу смены падали от усталости. Для сведения. Куб кладки Это 400 кирпичей, а на одном поддоне умещается 200. На куб кладки идет примерно 0,4 куба раствора. Вот и считайте, какая это машина Сергей Савельевич. Я с ним познакомился в 1977 году на шабашке в МТБ СМ СССР (Материально-техническая база Совета министров СССР). Позже Раев привел А.Азовцева и Г.Аракеляна. Про первого хорошего сказать нечего. А вот Аракелян, кличка Ара, стал любимцем бригады. Всегда готов идти по команде делать самую тяжелую и ответственную работу. Всегда веселый, неунывающий, дай бог ему сто лет жизни.

Володин Вячеслав, Ким Владимир, Киселев Аркадий, Никифоров Николай, Осокин Валериан, Павлов Виктор, Штейман Борис. Это кандидатуры, рекомендованные братом Георгием. Все орлы как на подбор. Но Валера Осокин, кличка "боцман" занимал в нашей бригаде особое место. Пришел в бригаду немного позже. Но сразу стал боцманом. Все хозяйственные заботы лежали на его плечах. Всегда спокойный, немногословный, но в его хозяйстве всегда был полный порядок. Шабашник что надо.

Белоусов Александр, Гутман Борис, Гискин Валентин, Журавский Михаил, Коротаев Юрий, Мерсов Георгий, Нестерович Николай, Пикан Игорь, Перелыгин Сергей, Сухоленцев Олег, Стяжкин Валерий. Мои друзья и сослуживцы, отработавшие со мной не один сезон.

Начальником брата Георгия в свое время был большой ученый-химик Коврига В.С. Он то и попросил Георгия пристроить своего сына Олега в бригаду. Олег тогда был совсем молодой и вряд ли кто мог предположить, что судьба свяжет нас с ним надолго. Олег шабашник из первой пятерки, выражаясь хоккейным языком. Олег привел Гришу Листвойба (до сих пор трудно выговорить), Фомина Игоря, Козырева Андрея. Наверно и Сидоренко В.И. тоже кандидатура Олега. Виктор Иванович Сидоренко мой боевой заместитель, в мое отсутствие всегда командовал в бригаде. Он, боцман, и Палыч (Чернышков В.) бывшие матросы. И об этом на шабашке никогда не забывали.

В 1979 году был наш второй сезон на Чукотке. Жили мы в общежитии ССК-3 (Сельский строительный комбинат номер 3) в поселке Эгвекинот, на Пролетарской улице. Рядом жили шабашники (профессионалы) из под Киева. Есть там город Белая Церковь, как сейчас помню фамилии Юра Желтяков, Стас Юрый. В соседней комнате жил, командированный из Анадыря, Сергей Иванович Тертышный, слесарь - вентиляционщик, на все руки золотой мастер. Сергей Иванович стал еще одним членом нашей бригады. Жил он в Анадыре. Но когда мы приезжали на лето, он присоединялся к нам. На обратном пути мы, как правило, заезжали в Анадырь к Сергею Ивановичу в гости. Познакомились с его женой и маленькими тогда дочками. С сыном Вовкой я был знаком раньше. В моей памяти и сейчас сохранились приятные воспоминания об этой Чукотской Северной Пальмире. Что с ней сейчас не знаю, да и Сергей Иванович уехал к себе в Тирасполь.

Я не знаю ни одной шабашной бригады, которую возглавил бы не представитель технической интеллигенции. Почему так, не знаю. Видимо это связано с тем, что строительство к технике ближе всего. Может были и какие то другие причины. В числе шабашников были научные сотрудники, и рабочие, водители и строители, врачи и клерки, работники министерств и банков, корреспонденты и экономисты. Был среди нас даже боксер-профессионал. Это Андрианов Алексей, мастер спорта по боксу, чемпион Москвы. Шаба-а-ашничек. У него была кличка "одноствольный".

Не было среди нас только музыканта или, хотя бы, завалящего композитора. Не то бы обязательно была сочинена песня. Правда, Коля Никифоров пробовал сочинить песню, но почему- то не получилась.

Для тех, кто ездил на шабашку на Чукотку или в другие приграничные районы, в процесс формирования бригады входила процедура получения пропусков для въезда в погранзону. . Где то в конце апреля, начале мая заканчивалось формирование бригады и я отсылал списки в Эгвекинот. Чтобы ориентироваться в географических названия в конце этого раздела приведена карта-схема. Через неделю, две оттуда приходил вызов, москвичам в московский городской паспортный стол, остальным по месту жительства. Нужно было идти в паспортный стол, мы это делали коллективно, так как заявка была на всех, заполняли какие то бумажки, сдавали их и ждали.

Первые годы вызов нам приходил из Восточно-Чукотской гелого-разведывательной экспедиция (ВЧГРЭ) или просто от "геологов". Почему то наша контора, имеется в виду Сельский Строительный Комбинат-3 (ССК-3) в Эгвекиноте, не имела право делать такие вызовы. Мы приезжали в Эгвекинот² и оформлялись в Восточно-Чукотскую Геологоразведывательную Экспедицию -ВЧГРЭ, затем нас, как бы, откомандировывали в ССК-3. Такая хитрая комбинация.

При оформлении пропусков не обходилось без приключений. Один год, когда паспортный стол г. Москвы перевели с Ленинградского проспекта на Краснопролетарскую улицу, для ускорения процедуры получения пропусков, мы предложили свои услуги по перетаскиванию мебели. Шабашники, что и говорить. Катили по трубам агромадный несгораемый сейф, не одну тонну весом. Была большая суета и, как всегда, в суете что-то не согласовали и палец Палыча (Чернышков В.П.) попал под сейф. Можно себе представить, что стало с тем пальцем, но Палыч вел себя так, как будто у него была заноза. И сейчас мурашки идут по коже. Ценой пальца, который, кстати, довольно быстро зажил, Чернышкова мы получили пропуска без задержек.

Обычно пропуск ждали около месяца. Ускорить не могли никакие уговоры и задабривания. После получения пропусков можно было ехать в кассы аэрофлота за билетами. Билет прямой до аэропорта Залив Креста, это в пяти километрах от п. Эгвекинот, стоил, по-моему, 203 рубля 50 коп. Билет -то прямой, а вот лететь надо было до г. Анадырь – центра Чукотского автономного округа, там делать пересадку на местную авиалинию.

Тогда и стали собирать бригаду. Недели за две собрали наш первый состав - 1978 год, и договорились ехать месяца на полтора. Вспомним первый состав. Цой Г.А., Киселев А.П., Андрианов А., Ремизов В.И., Петухов Н.В., Паршин В., Рожков А.Г., Кобыдов В.А., Тюрин С.Н., Чернышков В.П., Цой К.А. Во время сборов много суетились, все было впервой, все в новинку. Первый полет на Чукотку происходил на самолете ИЛ-18. Летели северным путем, с двумя промежуточными посадками. Часов через 18 лета, когда стали заходить на посадку в Анадыре и в иллюминатор стали видны полоса и аэродромные постройки, над самой посадочной полосой, самолет круто взмыл вверх и, к нашему изумлению, стал набирать высоту. Позже оказалось, что был сильный боковой ветер на полосе (больше 25 м/сек), и мы должны лететь на запасной аэродром.

Что же касается перелетов из Москвы до Анадыря, то нам приходилось летать на Ил-18, Ту-134, Ил-62. В те времена, когда летали с промежуточными посадками для дозапрвки, нам приходилось садится в Норильске, Воркуте, Хатанге, Амдерме, Тикси, Певеке, там заправлялись и иногда высаживали каких-нибудь пассажиров. Можно было летать и через Магадан. На Ил-18 северным путем время полета составляло 18 часов. Когда стали летать Ил-62, полеты стали беспосадочными и время сократилось до 8 часов. В те времена северные аэродромы все были похожи, во-первых все они военные, во-вторых, всегда холодно и ветер. Отличался, пожалуй, только Норильск, там к аэропорту подходила электричка, связывающая с городом. Но каково название аэропорта? – Алыкель, это ж песня.

На промежуточных посадках процедура была однообразная. Стюардесса объявляла по радио – наш самолет совершил посадку в аэропорту города Норильск (Тикси, Амдерма, Певек, Хатанга и т.д.), время стоянки такое то. Подкатывали трап, по нему поднимались бравые пограничники в зеленых фуражках, один из них лихо козырял и рапортовал: “Товарищи пассажиры, пограничный наряд, просьба предъявить документы”. Начиналась проверка паспортов, минут десять. Точно такая же проверочная процедура была и после посадки в самолет. После проверки, пограничники козырял на прощанье, желал счастливого полета. После проверки, вели в здание аэропорта. Что мне припоминается, что аэропорту всегда было пусто, то ли время ночное, то ли по другой причине. В общем час толкались, курили, ожидание было как и все ожидания томительными и противными. Иногда время попадалось рабочее и все толпились у газетного киоска. Но, как обычно, газет не было или были недельной давности. Парадокс, самолет летит полдня, а газеты всегда старые. Затем объявлялась желаемая посадка и все собирались в помещениях типа загон, чтобы потом следовать к самолету. Загон это не образно, обычно это такая большая клетка из арматуры, правда с крышей, типа большой “вагонзак”, ни внутрь, ни наружу. Самолет после этого воспринимался как дом родной, место насиженное, тут и недочитанная газетка или книжка и ручная кладь, которую придирчива ощупаешь, не пропало ли чего.

Во время перелетов на Камчатку, лететь туда надо было через Хабаровск. Тогда мне довелось летать на Ту-104, на Ту-114. Вспоминается один полет из Хабаровска в Москву на Ту-114. Тогда в самолете, вмещающем 175 человек, летело 25 человек. Вообще, раньше гражданских самолетов не делали специально, а переделывали из военных. Так, Ту-104 был бомбардировщик Ту-16. Поэтому и комфортность была соответствующая. Так вот, на Ту-114 нас посадили в хвост для соблюдения центровки и, по прошествии двадцати с лишним лет, о том перелете кроме адского шума в памяти мало что осталось.

Все Северяне говорят про большую землю - материк. Почему, не знаю. Видимо сохранилось со времен первопроходцев в освоении севера и высоких широт. Когда ощущалась отрезанность от населенных районов и оказии были очень редки, а то, что до, скажем, Урала или центральной Сибири можно (в принципе) добраться по суше, просто не бралось в расчет ввиду безумности такой затеи. Вот и получалось, что до обжитых районов как до любого материка.

Летняя миграция на севере была такая. С апреля по начало июня весь север, Чукотка, Дальний Восток летели на материк. Очень сложно было с билетами, местами, регистрацией. Вылететь было целое приключение. Тоже самое было к концу лета, к началу учебного года.

В этом смысле нам шабашникам повезло. Мы летели всегда в обратном основному потоку направлении. Тем не менее, в анадырском аэропорту нам пришлось посидеть изрядно. И дело не только в загруженности рейсов. В авиации не последнее слово играет погода. Однажды в “Заливе Креста”, так назывался аэропорт в пяти километрах от п. Эгвекинот, мы ждали рейса пять дней, задержка по метеоусловиям! Хорошо, что на Пятом, там где аэродром, через дорогу был небольшой магазинчик с вином из солнечной Болгарии, называлось "Лудогорское", помните? Еще у меня сложилось мнение, что на местных авиалиниях авиаторы очень не любили летать, во всяком случае, часто бывало, что при хорошей погоде, метео давала плохой прогноз именно в воскресенье. Зато, когда метео открывала аэропорт, в день могло прилететь и несколько бортов и вывезти всех желающих.

Так вот, процедура в Анадырском аэропорту у нашей бригады всегда была отработана. После посадки самолета, бригада разбивалась на три части. Одни должны были получать багаж, другие занимали очередь на регистрацию, чтобы оформить полет дальше, третьи занимали места в зале ожидания. Места надо было занимать, ибо проходить по залу ожидания ночь или больше перспектива безрадостная. Да и подремать тоже неплохо, так как в самолете какой сон?

Анадырский аэродром - это военный аэродром, на котором базировалась военная авиация. Аэродром был приспособлен под гражданские нужды и через него осуществлялась авиадоставка в Эгвекинот, Иультин, Провидения, Лаврентия, мыс Шмидта, Билибино, Беринговский, Усть-Белая и еще черте-куда. Одним словом, это был центральный пересадочный узел для Чукотки и севера магаданской области. Отсюда и столпотворение во время массовой миграции тамошнего населения.

По морю от Анадыря до Эгвекинота около 250 км. Во время навигации можно доплыть на теплоходе. Не всем, но отдельным представителям нашей бригады довелось испытать на себе прелести морского путешествия на не очень комфортабельном т/х Капитан Сотников. Этот, с позволения сказать, корабль ходил от Анадыря до Лаврентия, заходя по дороге, куда можно было зайти. Рейс до Эгвекинота длился часов 16-17. Ходил он раз или два в неделю. Один год отдельным членам нашей бригады довелось совершить такой морской вояж из Эгвекинота до Анадыря. Помнится, погода была отвратительная, самолеты (борта, как говорят северяне) не летали и не было надежды на улучшение, тогда мы и решили испытать прелести морского путешествия. С нами ехал, к тому времени наш большой друг, практически член нашего коллектива, И.П. Тогузаев с женой. Он был начальник участка в ССК-3 и опекал нас в работе. Путешествие было довольно веселое, на душе легко, сезон закончился, есть в кармане немного денег, едем домой, везем чукотские гостинцы. По дороге выпивали, помнится был какой то шум, т.к. с нами ехали иультинские шахтеры. Кого то укачивало, но в общем было весело. По дороге видели касаток (это кит). Была небольшая стоянка в Конергино. Море поражало громадой воды и таящейся в ее пучинах энергии, из-за плохой погоды штормило и вздымающиеся волны своей силой вызывали страх и уважение.

Когда заходили в Анадырский лиман, то видели небольшое лежбище моржей. Тогда это было событие. Гринписа тогда не было и в помине и бедные наши меньшие и большие братья шарахались от человека, как черт от ладана. Поэтому лежбище недалеко от Анадыря это, конечно, было событием.

Я думаю, что по прибытии в Анадырь, все завалились к Сергею Ивановичу, так как т/х причаливал к анадырской пристани. Вообще то Анадырь на правом берегу реки, точнее лимана, а аэропорт на левом. В навигацию от аэропорта до города ходил ходил т/х Семен Борзенко. Сергей Иванович говаривал по хохляцки: "Сэмэн Борзэнко". В зимний период аэропорт и город связывал вертолет, либо, для отчаянных, пешком по льду. Т/х шел, наверно, минут 40.

С вертолетом тоже история любопытная. В третий или четвертый сезон мы благополучно прибыли в Анадырь. То ли по погоде, то ли по другим причинам в этот же день улететь не удалось и мы начали готовится ночевать. Народу в а/п было немного, свободных мест навалом, так что ложись и спи. Предварительно мы, конечно, зарегистрировались как группа, было около 20 часов по местному времени. По аэровокзалу объявляют: "Старший группы, вылетающий в Залив Креста, зайдите в перевозки", так назывался отдел перевозок. Легкий испуг и замешательство, затем я побежал в “перевозки”. Оказывается, Первый секретарь Иультинского райкома КПСС спецрейсом вылетал в Эгвекинот и нам предлагали лететь вместе с ним. Диспетчер посчитал загрузку и оказалось, что вся наша бригада с нехитрым барахлом может быть взята на борт. Конечно, я согласился и быстро-быстро мы, собрав свои вещи побежали на автобус, который и довез нас до Ми-6. Была большая спешка, т.к. Залив Креста по прогнозам через час мог закрыться по метеоусловиям. Тогда впервые я, да и, наверно, все наши летели в вертолете. Тряско, шумно, зато близко земля и все видно. Смотреть, правда мало что было. Тундра и есть тундра, особенно с высоты километр. Но по пути видно было какие то военные объекты. Во время подлета к Заливу креста на взлетную полосу натянуло туман - причину спешки вертолетчиков. Вертолетчики приняли решение лететь за перевал и там сесть на трассе. Так и сделали. На трассе, заметив встречную машину, вертолет, сделав крутой вираж (я думал, что мы падаем) сел рядом с дорогой. В машине видимо поняли, что случилось неладное и остановили машину. Нас не выпускали. Первый секретарь залез в попутку и уехал на Первый километр, чтобы прислать за нами транспорт. Через несколько минут летчики остановили машину с геологами и попросили их нас принять, чтобы мы могли дождаться автобуса. Наступала ночь и было около нуля градусов. А в будке геологов было тепло и уютно, топилась печь. Через час или два за нами пришел автобус и мы, попрощавшись и поблагодарив за приют, уехали на Первый.