ЛЮБВИ СЧАСТЛИВЫЕ МОМЕНТЫ (ВТОРАЯ ДЕПОРТАЦИЯ)

Ведь это всё любви
Счастливые моменты.
Булат Окуджава

Забери эту жизнь. Отдай ту…
Грант Аракелян

1. БЛАГОПРИЯТНЕЙШИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

В жизни каждого человека случаются такие удивительные периоды, которые, прогремев, надолго оставляют памятный след в сердце. Потом жизнь пойдёт своим чередом, своим ходом, ничуть не привязанная к прежним событиям. В будничной суете они будут потихоньку вытекать из тебя, всё реже и реже волнуя. Но вот однажды ты встретишься с кем-то из тех, кинешься обниматься, долго хлопать по спине, нахлынут воспоминания… Это и есть те самые «счастливые моменты»!
То может быть война, армия, студенческие годы, экспедиция, любовь сумасшедшая. У нас была шабашка.
С тех пор прошло почти 30 лет!

— Валик, во вторник тебе позвонит Коврига. На следующей неделе мы едем к Сергею Иванычу в Тирасполь. Все расходы мы с Олегом берём на себя… К моменту, когда Костя выдал эту фразу, я уже принял достаточно и такие неожиданности не мог воспринимать адекватно. Дело было на поминках по Володе, 9 дней, разговор шёл совсем в другой плоскости. Я вдумчиво, долгим взглядом посмотрел на Костю. Вообще-то р
ечь о том, что Сергей Иваныч после всех государственных катавасий живёт напряжённо, Костя заводил давно. Там семья, две дочери малые, надо б съездить, навестить, помочь… Мы все соглашались, но дальше разговоров дело не шло. Видимо, пришла пора, командир всё рассчитал и принял решение.
Костя уходил, торопился. Повторял он, уже раздражаясь (опять, чёрт, напился!):
— В общем, я тебе сказал, дальше решай сам, как хочешь.
Конечно, хочу! В наши-то годы, когда жизнь монотонно катится по колее в строго определённом направлении, когда уже нечего ожидать и ничего не поделаешь — вдруг махнуть со старыми друзьями на другой край света, оторваться по полной! Да кто ж такого не хочет! (Хотя вот тут недавно двое, тоже немолодых людей, отказались от моего предложения полететь в Сеул, сославшись на здоровье.) С другой стороны, не так-то просто взять и вырваться из будничных обязанностей. Но тут уж должен работать твой характер.
Так или иначе, но в четверг, 17 августа 2006 года мы с Костей стояли на платформе у поезда № 45 Москва–Одесса и на чём свет костили Ковригу, который, конечно же, опаздывал.
— А чего мы здесь стоим? Давай сядем, начнём, пускай догоняет.
— Так ведь билеты у него!
— Как? О чём ты думал! Кому доверил!
— Да-а-а… Ковриге ведь тоже скоро 50. Если вспомнить, тогда, в первый раз, он был в два раза младше нас. А сейчас где-то рядом.
— А толку-то? Первую пропускает!

Он прибежал за три минуты до отхода. С огромным рюкзаком. Познакомил нас с Сашей, своим сотрудником, выложил ему половину рюкзака товара. И потом уже начал с нами обниматься. Еле успели запихнуть его в вагон. Вот зараза! Он всегда так — помню, ждали мы его в метро часа полтора. Но пришёл всё же! Знал, что мы его будем ждать до конца.

— Первую давайте поднимем за тех, кто уже ушёл, кого с нами нет…
— Вторую — что собрались, всё-таки вырвались…
— Теперь надо за командира выпить. Костя, за тебя! Как хорошо, что ты у нас есть!

…
— За Олега! За тебя, стрельцовый, клёвый то есть. Помнишь, как мы на «Волге-Волге» тогда? Это когда крышу на гараже заливали. «Новая техника», чёрт бы её побрал! Там шланг раствором забивался. Толстенный-тяжеленный, так он его, как мангуст кобру, таскал и лупил об землю! А на 91-м на скрубере... Сергей Иваныч дозировал, а на щебне Коврига стоял. Даже Сысой не выдерживал, срывался в мат… Или вот тот случай, уже ставший легендой, когда он кровать для песка на себе тащил за километр! Тогузаев тогда остановил машину и толкнул памятную речь — вот так заинтересовано будут, мол, трудиться люди при капитализме, вот человек будущего! Теперь-то мы знаем, что дело не в социализме-капитализме. Суть в человеке.
— А что с тем новым коралем стало?
— Да ничего. Как и со всем остальным. Там, если помнишь, ещё при нас один забой был. Оленеводам, говорят, не пришёлся. Планировалась новая современная технология забоя. Ладно, всё похерили. Не только кораль. Будь здоров, Олега.

— Кость, а почему бы к нашей миссии не привлечь Тогузаева, ведь он там на Мадагаскаре, говорят, алмазный король, мог бы помочь Сергею.
— Ты знаешь, я как-то разговаривал с ним на эту тему. Он меня просто не понял. У него совсем другой уровень проблем.

… — Теперь мне хочется выпить за…
— Тебе всегда хочется выпить. Лишь бы нажраться. Как так можно? Тормознулся в развитии на сорока годах, ведь старый совсем, скоро 70! Кому сказать, не поверят, стыдно! Ведь ты мой дядюшка, старший. Я тебя должен уважать и слушаться. А ты пьёшь…
— Раз должен, тогда наливай. Мне хочется выпить за…

На Костю находит иногда, и он выдаёт всё, что обо мне думает. Наверное, он прав. Я привык и не обижаюсь. Олег, дорогой мой человек, работал в каком-то академическом институте на Вавилова недалеко от меня. Мы с ним часто пересекались, выпивали на радостях. Потом, чтобы не так часто, договорились выпивать только на третьей встрече. Так всё равно по этой причине ему пришлось менять работу. Мне так кажется.

Поезд до Одессы идёт сутки. И все 24 часа под стук колёс мы плыли по волнам нашей памяти и пили. Я не могу вспомнить ни одного пейзажа за окном. Пожалуй, нет более располагающих обстоятельств для пития с друзьями, чем дальняя дорога! Не надо дёргаться, суетиться, озадачиваться от мобильных звонков, ограничивать себя ситуацией, добираться домой, думать, как завтра на работу… Под плавное покачивание вагона всё хорошо усваивается и утрамбовывается. Можно полностью расслабиться (тут важно разве что не попасть под руку жуликам), друзьям даже не надо тебя укладывать…

— Пить будете — меня разбудите.
— Щас! Опять нажрался!
… и т.д.

Не обошлось, как и положено при пьянстве в общественном месте, без небольшого скандала, когда проводник начал орать, будто я весь тамбур зассал. Когда всё устаканилось, Костя сказал, что это простатит.
— Простатит, он ведь как определяется? Если можешь на забор поссать, значит здоров. А если всё на сапоги — считай, простатит. Завтра будем диагноз ставить.
Тогда тем более! Человек, может, больной — чего он туалет не открывал! Олега, дорогой мой человек, как всегда встал на мою защиту: — Вообще-то, простатит у каждого второго мужика. Он лечится. Есть такая лечебная гимнастика — засовывают тебе два пальца в зад. Боль адская. Но лечится.
— А ты не перепутал? Причём здесь зад? Может это от геморроя?
Костя:
— Не-не. Я знаю, мне тоже так целку ломали. Это надо пережить.
— Так может, лучше к голубым обратиться? Они это нежно делают… Впрочем, идите вы! Вас послушаешь, вообще педиком станешь.
Забегая вперёд, скажу, что после недельного пьянства, простатит у меня как рукой сняло. Во всяком случае, автограф на заборе в Тирасполе я смог оставить.

2. АХ, ОДЕССА, ЖЕМЧУЖИНА У МОРЯ!

— Я вам расскажу за всю Одессу! День на разграбление нам вот так хватит. Сначала мы двинем на Привоз — это здесь, рядом с вокзалом. Возьмём по кульку рачков, пива и по базару. Привоз — это ж легенда, история! А красота-а-а! Ну, вы сами побалдеете. Потом по Дерибасовской к Гамбринусу. В Гамбринусе, говорят, сейчас пиво не то, но если взять с собой водки… Олежек, ты пил на Потёмкинской лестнице? Носатый Дюк заглядывал тебе в стакан? Вот здесь на Приморском бульваре, где у Пушкина были чудные мгновения, мы тоже позволить себе можем… А теперь купаться! В Аркадию! На Ланжерон! Вот там простатитом никого не удивишь, всё море зассано. Поэтому исключительно в целях гигиены и дезинфекции надо принять. Пить на пляже — фу-у! Но надо. Ну и, если народ пожелает, махнём на Молдаванку, куда шаланды полные кефали когда-то Костя привозил. Не будем трогать катакомбы, Одессу-порт, Гранд-оперу и т.д. Мы ж не биндюжники, с нас и этого хватит…

Одесса нам обломилась.
Олега нас еще в Москве предупредил, что обратные билеты не купил. «То есть они были, я сам видел на мониторе, но кассирша сказала: Украина не даёт». Ну, значит, на Украине возьмём. Как приедем, первым делом в кассу, а потом всё остальное.
В Одессе обратных билетов на Москву не было. Конец августа, самый пик сезона. Надо было срочно что-то решать. Вот отсюда и начинались корни той самой депортации, в которую мы вляпались по самые уши.

Сейчас, по прошествии времени, логично рассуждаешь — хорошо же мы выглядели: трое пьяных мужиков, двое подозрительно чёрных, а третий рыжий, но тоже раздолбайского вида, шатаются по территории четырёх государств (России, Украине, Молдавии и независимой республике Приднестровье) без определённых целей! Да таких не только депортировать — сажать надо! А у меня ещё и загранпаспорта не было… Но надо обязательно сказать, что все пограничные, таможенные и милицейские службы (вплоть до проводника того) и на Украине, и в Приднестровье, и в Молдавии относились к нам очень доброжелательно. И только в Домодедово, свои — как цепные! Ну, об этом ниже.

Меньше всего эта ситуация беспокоила меня. Я был в Одессе. Да, нетрезв-с, и даже очень, в одном носке. (Почему, не помню. Я так и прошёл всю Украину — в шортах, сандалиях и в одном носке. Потом Костя купил мне новые.) Но ведь рядом самый надёжный командир — Костя, и самый сильный человек — Олега. Костя решительно сказал «нет» Одессе, надо определиться с билетами, едем в Тирасполь. Олега погрузил мой тяжелейший короб к себе в рюкзак. Я был свободен. Ярко палило солнышко, на привокзальной площади праздно, как мне казалось, шатался народ. Жалко, конечно, но можно прожить и без Гамбринуса.

3. В РЕЖИМЕ ON LINE, NON STOP

Дальше у меня пошли полнейшие провалы в памяти. Как мы ехали, почему нас сразу не турнули погранцы в Раздельной, когда мы за просто так въезжали в другую страну по внутренним российским паспортам? Что это было? Автобус? Электричка? У Кости случилась какая-то затыка на таможне, об этом я тоже узнал позже из косвенных разговоров. Когда и где мы купили билеты на Москву? Почему эта дурёха в кассе, не моргнув глазом, дала нам билеты по внутренним паспортам, когда, как нам потом все тыкали, уже полгода на самолётах в Россию летают только по заграничным? Вообще, в этой непризнанной республике паспортный режим очень странный. Вот у того же Сергея Иваныча старинный советский паспорт. И ничего, живёт. А на Украину ездит запросто нелегально. Я видел объявление в милиции, где чёрным по белому было написано, что граждане, не имеющие паспортов, для голосования на выборах могут получить справку. Так что, может быть, ничего удивительного, что наши настоящие паспорта вызывали доверительное отношение.

— Олега странный человек. На троллейбус ему жалко тратиться, а на водку денег не считает, — ворчал Костя, когда мы тащились пешком по Тирасполю.
Тирасполь был тихим провинциальным городком районного масштаба. Таким он остался в моей памяти с 70-х. Славился он на весь Союз добротными поплиновыми рубашками, что здорово строчили на фабрике имени 40-летия комсомола. Тенистые улицы, дома с заборами, рынок с яркими южными овощами-фруктами, словом, городок, каких тысячи. И только Днестр, полноводный и неукрощённый, отдавал какой-то жутковатой красотой и притягательностью. Будто большой сильный зверь, урча-пофыркивая, легко и плавно нёс своё могучее тело мимо суеты города.

У нас было пять дней на разграбление. Позже Костя подсчитает, что за эти дни мы опорожнили около 12 литров, не считая пива. Такое под силу лишь очень сильному организму или очень сильной личности. Но вот Олега, самый сильный человек, сбежал от нас на третий день. Вернее, вытащила к себе в Одессу чутко улавливающая недоброе умница Анюта. Он оттуда слал нам печальные смс-ки: «Три дня хожу на пляж. Вчера приснился сон: спим мы хорошо с братцем на полу. Проснулся — братца нет…»

…Счастью Сергея Иваныча не было предела.
— Вы даже представить не можете, ребята, какую радость вы доставили своим приездом! Сколько я мечтал, сколько думал! Ведь те времена, те дни, что были вместе, я справедливо считаю лучшими в жизни. Я уж думал, не увижу. Сейчас такая ерунда с паспортами! У меня настоящий советский паспорт, так я по нему могу только здесь жить, здесь я в законе. Но больше никуда, Одесса — заграница! Ты представляешь? Я, конечно, клал на все эти порядки и еду туда, куда мне нужно и не нужно. Я ж здесь всю сознательную жизнь прожил, меня все знают, и я всё знаю. Так как это они мне могут запретить, если мне, скажем, надо в Кишинёв по делу? У нас с Маричкой в этом году было два счастья. Это когда в июне приезжал Володя (старший сын) с семьёй, на своей машине, из Калуги, нанёс нам гостинцев, он там живёт, хорошо работает. И вот теперь вы…

Особенность Сергея Иваныча состоит в том, что он может складно говорить очень долго, без конца. Причём не просто говорить, делиться новостями, а, как Жванецкий, создавая буквально из ничего маленький спектакль с одесским юмором и логикой. Его надо записывать и издавать отдельное издание.

Радостные застолья у нас растягивались на несколько часов. В промежутках между завтраком-пьянством, обедом-пьянством и ужином-пьянством мы выходили прогуляться. Не знаю, почему так равнодушно относятся к нетрезвым тамошние стражи порядка. Может быть, это особенность виноградного края? Лишь однажды мент как-то лениво сделал замечание, что мы переходим улицу в неположенном месте. А узнав, что мы москвичи, ещё доброго здоровья пожелал! Вот бы нам таких. Меня менты наши и трезвого терзают постоянно.

Были в гостях у дочерей Сергея Иваныча. Алёна и Наташа замужем, дети, мужья крепкие трудовые ребята. Жильё снимают. Запомнился их рассказ о трудном начале самостоятельной жизни. Середина 90-х, в Тирасполе полный развал и прихватизация, работы нет, жить не на что. Алёна с мужем поехали на заработки в Москву. Стали гастарбайтерами. Живут нелегально, работают нелегально. Нельзя никуда выйти, сразу менты обирают. Работодатели-кидалы, беспредел, никому не пожалуешься. Жуткий год. Муж отсылает Алёну домой, а сам — на стройку под Калугой. Опять кидалы, опять беспредел. А куда денешься? Зимой, без денег, без жилья. Еле выжил… От таких историй мы трезвели. Я вспомнил, как у Леры в Магдебурге тоже работали гастарбайтеры, «васьки» с Украины. Тоже нелегалы. Но там были человеческие отношения, жили они на первом этаже у неё в доме в приличных комнатах, честно получали за работу. Самое рисковое у них — это переход границы. Тоже за деньги. Вот тут могут погранцы кинуть. А надо туда и обратно.
Всё это истории из наших 90-х.

…И ещё — про щемящее чувство, которое осталось после посещения в Бендерах Веры Дмитриевны. Во-первых, само слово Бендеры для меня звучало так же знакомо и рiдно, как Диканька или Бердичев. И меня, конечно же, постигло лёгкое разочарование, когда я увидел типичный советский посёлок городского типа с современными демократическими прикидами — рекламами LG и Marlboro, иномарками «с пробегом», да «маркетами», отделанными дешёвым сайдингом.
Вера Д
митриевна — давняя, давняя подруга Сергея Ивановича, видавшая виды, в том числе и Чукотку, тихо доживает свой век одна со своими нехитрыми заботами — солениями, вареньем, котом и целебными травами. Комод, телевизор, на полке книжки нашего времени. Есть такие, что стоят и у меня, значит, и страсти знавала те же. Но самое трогательное, что она не унывает, рассказывает о соседке или как нашкодил кот с улыбкой. Хотя живёт бедно, что должно, в общем-то, скукоживать душу.
А ещё мы пили у неё великолепное красное вино, которое мне показалось ароматнее французского бордо (может, после водки). Хотя купили мы его в каком-то «маркете» прямо на базаре.

И ещё про вино. Тирасполь, как поведал Сергей Иваныч, поделили два крупнейших клана — Шериф и Квинт. Мы видели современный стадион «Шериф», известна футбольная команда «Шериф». А лучший коньяк — «Квинт». Есть фирменный магазин «Квинта», куда нас привёл Сергей Иваныч, и с многочисленными подробностями о его качестве и самом Квинте, подарил нам по красивой бутылке. Сам я не стал его уничтожать, а привёз жене в далёкую тверскую глубинку, деревню Дамацкое. И там знойный Квинта поднимал ей давление.

Что-то было ещё… Потом мне показывали фотографии, и я с трудом вытаскивал из памяти — да не может быть… Вот обнимаюсь с петухом на рынке, вот улыбчивая хохлушка предлагает: сфотографируйтесь с моим арбузом, для рекламы. А это Суворов на вздыбленном коне (Фальконе отдыхает), я залезал к нему под самые яйца… Чуден Днестр при тихой погоде. Зверь всё так же, пофыркивая, могуче и плавно несёт своё тело… Совершенно пьяные, но всё равно пьём пиво на улице — раз уж гуляем… Средневековая крепость, сейчас там казармы миротворцев. Мемориал павшим воинам, Дворец культуры с колоннами, узнаваемые черты развитого социализма. И как метастазы, разъедают старый город новоявы — супермаркеты, коттеджи, потоки подержанных иномарок… Опять пьяные, опять пьём на улице …
И так можно ещё много и долго писать.

Пора, однако, возвращаться домой. Грустно улыбается Маричка. Мы ей доставили столько неудобств, мягко говоря, — четыре пьяных мужика, ни ночью, ни днём нет покоя. А она — приезжайте ещё! Сергей Иваныч готов провожать нас до самого Кишинёва, хотя с его паспортом вообще нельзя на улицу выходить. Но он азартно уверяет, что на таможне у него есть свои, тётка зятя, и ему ничего не стоит. Еле отговорили. Объятия, поцелуи, прощай Тирасполь.

4. «А-А, ТАК ВЫ ДЕПОРТИРОВАННЫЕ!»

Это мы услышали уже в Домодедово. Мы с Костей чуть не поперхнулись — так нас ещё никто не называл. Потом долго хохотали, всякое бывало, но так ещё не вляпывались. Хотя если припомнить 37-й год, то это будет уже второй депортацией. «Так и назови, — вцепился Костя, — когда будешь писать: «Вторая депортация». Что я и исполняю. Всё это было потом, уже в Москве.
А тогда, переполненные печалью окончания всего, мы молча катили в мерсе-маршрутке по степям Приднестровья в аэропорт Кишинёва. Сердца наши, настроенные на высокое, разрывались от любования великолепными просторами, а также по причине жуткого похмелья. И совсем беспечно не думали мы не гадали, что главные приключения ещё впереди.

Первый звонок прозвенел, когда мы выезжали из непризнанной республики. Местные погранцы, посмотрев на наши паспорта и авиабилеты, куда-то ходили, что-то согласовывали, узнавали, в конце концов вежливо предупредили: да вас просто не пустят в Молдавию, если б вы местными были, то ещё туда-сюда, какая-то есть договорённость. А российских — только по загранпаспортам.
Очко заиграло, но не очень. Уж больно сговорчивыми оказались стражи — езжайте, мол, мы вас предупредили, дальше хуже будет. Больше удивили пассажиры, которые, во-первых, терпеливо ждали, пока с нами разбирались лишних минут пятнадцать, а во-вторых, решительно стали на нашу сторону: пропустите, им же домой надо! Как правило, нарушителей, которые задерживают движение, у нас очень не любят — вылезай, там разберётесь. А тут уговаривают погранцов!

Дальше были погранцы молдавские, которых мы тоже озадачили на полчаса. И они тоже как-то мягко к нам отнеслись. И в конце концов под уговоры пассажиров, которые уже хорошо знали нашу историю, отпускают нас с миром. Потрясающе! Где это видано, такие сговорчивые власти? Непонятно. И ещё. Известно, что москвичей не любят везде. А тут такая отеческая поддержка. Может, оттого, что мы чёрные, что ли?
И последнее, что окончательно влюбило нас в тираспольский люд. Уже на подъезде к аэропорту какой-то совершенно непрезентабельный мужик-пассажир попросил водителя подвезти нас поближе — у ребят, мол, вещи. Тот молча кивнул и свернул с основного маршрута, дав приличный крюк! Мы прощались с ними, как с родными.

И вот пограничный контроль в кишинёвском аэропорту. Привычно начинаем ныть: мы сами нездешние, она сама дала билеты, нам домой надо... Опять получасовое томительное ожидание. И опять чудовищный случай — погранцы поддаются нашим уговорам. Ура! Свободны! И это притом, что никто нигде не взял с нас ни гроша. Невероятно!
— Пойдём, Костя, вон фришоп, здешние ребята стоят того, чтобы мы приняли за их здоровье и дела!

В Домодедове мы уже не моргнув глазом шли на паспортный контроль — чего там, мы дома, свои-то уж домой как не пустят! И вот тут началось. Нас тормозят, просят пройти, подождать. А у ихней конторы — рой пчелиный таких, которых просят подождать. Сидят семьями, с детьми, хмурые небритые мужики, отчаянно плачет женщина, растерянный парень, и ещё, ещё. Все приезжие, явно из ближнего зарубежья, приехали на заработки, что-то неладно с документами, у всех дела серьёзные. Ну а мы-то что? Мы пытаемся обращаться к снующим туда-сюда чиновникам. Но всем не до нас. Один остановился, но, посмотрев наши дела, сказал «ждите». Мол, с такой ерундой можно подождать… Лишь часа через четыре после посадки нас вызывают, проверяют по всем каналам на мониторе, отчитывают, как нашкодивших, но своих пацанов. Не знают, как наказать. И вот одна придумывает: «А-а, так вы депортированные!» Тут с нами и произошла та немая сцена. А они все сразу согласились, и сразу заработала налаженная система. Зацыкала клавиатура, загудел компьютер, затрещал принтер, и вот нам выдают квитанции на оплату штрафа по тысяче рублей. Причём, тётка, что вручала квитанции, как-то безразлично заметила: «Вы протокол не подписывали, позднее зайдите, оформим». Мы тогда были уже согласны и на тысячу. Однако, спустя месяц, возмутились — а за что тысячу? Костя сказал: «Не плати!» Как хорошо, что у нас есть Костя — самый надёжный командир! Я с охотной поспешностью кинулся исполнять приказание.
Вот только тогда Костя и сказал: «Что же ты, падла, не взял загранпаспорт?»
Москва–Одесса–Тирасполь–Кишинёв–Москва
Август 2006 года
22.03.07



P.S. Про самое главное забыл — ведь мы поехали, чтобы поддержать как-то Сергея Иваныча. Командир привёз здоровенную сумку: костюм, кофту, штаны, Маричке что-то и прочее, а Олега — полное собрание его любимого Высоцкого.
Не пьянства же ради. Счастливых моментов для!